Радищев А.Н., писатель

Почтовая марка "150 лет со дня смерти А.Н. Радищева" (СССР, 1952).

Александр Николаевич Радищев (20 [31] августа 1749 — 12 [24] сентября 1802) — российский прозаик, поэт, философ, де-факто руководитель Петербургской таможни, участник Комиссии по составлению законов при Александре I. Стал наиболее известен благодаря своему основному произведению «Путешествие из Петербурга в Москву», которое издал анонимно в 1790 году.

В 1762 году, после коронации Екатерины II, Радищев был пожалован в пажи и направлен в Петербург для обучения в Пажеском корпусе. Пажеский корпус готовил не учёных, а придворных, и пажи были обязаны прислуживать императрице на балах, в театре, за парадными обедами.

Через четыре года, в числе двенадцати молодых дворян, он был отправлен в Германию, в Лейпцигский университет для обучения праву. За время, проведенное там, Радищев колоссально расширил свой кругозор. Помимо основательной научной школы, он воспринял идеи передовых французских просветителей, труды которых в огромной степени подготовили почву для разразившейся через двадцать лет буржуазной революции.

В 1771 году Радищев вернулся в Петербург и скоро вступил на службу в Сенат, протоколистом, с чином титулярного советника. Он недолго прослужил в сенате: тяготило товарищество приказных, грубое обращение начальства. Радищев поступил в штаб командовавшего в Петербурге генерал-аншефа Брюса в качестве обер-аудитора и выделился добросовестным и смелым отношением к своим обязанностям. В 1775 году он вышел в отставку и женился, а спустя два года поступил на службу в Коммерц-коллегию, ведавшую торговлей и промышленностью. Там он очень близко подружился с графом Воронцовым, который впоследствии всячески помогал Радищеву во время его ссылки в Сибирь.

С 1780 года работал в Петербургской таможне, дослужившись к 1790 до должности её начальника.

Основы мировоззрения Радищева были заложены в самый ранний период его деятельности. Возвратясь в 1771 году в Петербург, он спустя пару месяцев прислал в редакцию журнала «Живописец» отрывок из своей будущей книги «Путешествие из Петербурга в Москву», где тот и был анонимно напечатан. Через два года был издан перевод Радищева книги Мабли «Размышления о греческой истории». К этому периоду относятся и другие работы писателя, такие как «Офицерские упражнения» и «Дневник одной недели».

В 1780-х годах Радищев работал над «Путешествием», писал и другие сочинения в прозе и стихах. К этому времени относится огромный общественный подъем во всей Европе. Победа американской революции и последовавшая за ней французская создали благоприятный климат для продвижения идей свободы, чем и воспользовался Радищев. В 1789 году он завел у себя дома типографию, а в мае 1790 напечатал своё главное сочинение, «Путешествие из Петербурга в Москву».

Книга стала быстро раскупаться. Его смелые рассуждения о крепостном праве и других печальных явлениях тогдашней общественной и государственной жизни обратили на себя внимание самой императрицы, которой кто-то доставил «Путешествие» и которая назвала Радищева — «бунтовщик, хуже Пугачева». Сохранился экземпляр книги, попавший на стол к Екатерине, которую она испещрила своими циничными ремарками. Там, где описывается трагическая сцена продажи крепостных на аукционе, Императрица изволила написать: “Начинается прежалкая повесть о семье, проданной с молотка за долги господина”. В другом месте сочинения Радищева, где он повествует о помещике, убитом во время пугачевского бунта своими кре­стьянами за то, что “каждую ночь посланные его приводили к нему на жертву бесчестия ту, которую он того дня назначил, известно же в деревне было, что он омерзил 60 девиц, лишив их непорочности”, сама Императрица написала — “едва ли не гистория Александра Васильевича Салтыкова”.

Радищев был арестован, дело его было перепоручено С. И. Шешковскому. Посаженный в крепость, на допросах Радищев вёл линию защиты. Он не назвал ни одного имени из числа своих помощников, уберег детей, а также старался сохранить себе жизнь. Уголовная палата применила к Радищеву статьи Уложения о «покушении на государево здоровье», о «заговорах и измене» и приговорила его к смертной казни. Приговор, переданный в Сенат и затем в Совет, был утверждён в обеих инстанциях и представлен Екатерине.

4 сентября 1790 года состоялся именной указ, который признавал Радищева виновным в преступлении присяги и должности подданного изданием книги, «наполненной самыми вредными умствованиями, разрушающими покой общественный, умоляющими должное ко властям уважение, стремящимися к тому, чтобы произвести в народе негодование противу начальников и начальства и наконец оскорбительными и неистовыми изражениями противу сана и власти царской»; вина Радищева такова, что он вполне заслуживает смертную казнь, к которой приговорён судом, но «по милосердию и для всеобщей радости» казнь заменена ему десятилетней ссылкой в Сибирь, в Илимский острог. На приказе о высылке Радищева имератрица собственной рукой написала: “едет оплакивать плачевную судьбу крестьянского состояния, хотя и то неоспоримо, что лучшей судьбы наших крестьян у хорошего помещика нет во всей вселенной”.

По пути в ссылку Радищев вел путевые записки, которые являются важнейшим источником по изучению истории многих городов Урала и Сибири. От Казани Радищеву разрешили ехать гражданским экипажем в сопровождении двух солдат и унтер-офицера. Вместе с ним ехал верный слуга Александра Николаевича Степан с женой.

…На последнем перегоне к Кунгуру Радищев обратил внимание на ямщика. Он показался ему суеверным человеком: частенько крестился в местах, где дорога ближе прижималась к горам и лесу, и что-то неразборчиво бормотал в обмерзшие усы. Радищев спросил ямщика, в чем дело.

 Тот сначала покачал головой, не решаясь, видно, заговорить прямо, а потом сказал:

— Висельников тут было — ужасть…

— Каких?— заинтересовался Радищев.

— Башкирцев и татар, что с Салаваткой Юлаевым хвастались, вот, мол, Кунгур возьмем, то и портянки будем носить шелковые. Всех пойманных-то показнили: вешали по деревьям на горах за ребра на железные крюки, и висели они не убраны, пока не распадались сами…

— Нашел, о чем балакать,— буркнул недовольно унтер-офицер.— Бунтовщики.

— Такие же люди, как и ты, только некрещеные,— отозвался ямщик.

— Смутьяны!

Радищев молчал…

— В Кунгуре-то,— продолжал ямщик,— на площади, против собора, был повешен татарин на крюк за правое ребро. Его, сказывают, вешали, а он плевал на вешателей. Трое суток висел на крюке, а все жив был… Так и другие были повешены… Живучий народ был, ядреный…

Радищев пристально всматривался во все, что могло хранить следы беспощадной крестьянской войны, вслушивался в каждое слово, раскрывавшее ему смысл великой борьбы русских и вотяков, татар и башкирцев, сражавшихся как родные братья под единым знаменем ненависти к угнетателям.

В Кунгур писатель прибыл из Перми 28 ноября 1790 г., где остановился на 5 дней. Судя по дневниковым записям, Радищев хорошо и подробно знакомился с городом:

Проезжая Кунгур, гора высокая. Стоит на реке Ирене и Сылве. Город старинный, худо построен, бывший провинциальный. Старая воеводская канцелярия, в середине большая комната со столом и скамьями для писцов, в середине два столба. У одного цепь, в прихожей отгородка решетчатая, осленистая, для сажания колодников. На горе старинная деревянная крепость, то есть забор с башнями, в коих ворота. На площади перед собором стоят 20 пушек чугунных на лафетах, из коих 3 годных. В сарае, называемом цейхгаузом, хранятся пушечки (фальконеты) Ермаковы и ружья, весом в пуд или в 11/2 по крайней мере, ствол чугунный, ложа деревянная простая, замок старинный с колесами. Тут же хранятся и орудия казни: топор, крюк, которым за ребра вешали, утюг, то есть кривое железо с ручкою, шириною в 21/2 пальца, наподобие серпа, железцы или клейма малые. По Сылве ходят суда в Каму, а оттуда в Волгу, романовки и шитики, возят хлеб до Рыбинска; а от Макарья берут клади в Пермь; в казну ставят в Рыбинск по 45 к. пуд, покупают в Кунгуре мукою по 17 к. Промысел кунгурский кожевенный и сапожный, хлебный, разный мелочной товар, но мало. Лавки отворяют по понедельникам в базар. Продают книги русские: прологи, четьиминеи, Квинта Курция, Физигомония. Берег Сылвы обделан местами деревом. Место красивое, вокруг поля. На базаре продают хлеб свой, рыбу из Сибири свежую и соленую, хмель из России, сено, дрова, масло льняное, лен, оглобли, горшки чугунники, патоку, сало. Многие кунгурские купцы имеют откупы винные в других городах. Один построил стеклянный завод за 25 верст от города, на татарской земле. Купцы берут оную землю в кортому, имеют и свою по крепостям, нанимают работников и пашут. Жать платят поденно 20 коп. 4 декабря выехали из Кунгура.

Если сравнивать путевые заметки Радищева о Перми и о Кунгуре, то последние больше по объему и содержанию. Видно, что автор подробно и основательно знакомится не только с городом, но и интересуется его историей, промыслами, торговлей, занятиями жителей. Судя по всему, Радищев был хорошо осведомлен.

Еще раз А.Н. Радищев проезжал Кунгур на обратном пути через семь лет. Дважды А.Н. Радищев останавливался в Перми, в "Доме губернатора", в котором в то время жил Иван Данилович Прянишников, который приехал в Пермь в 1780 году в числе других чиновников различных ведомств, направленных правительством служить во вновь открытом Пермском наместничестве.

После воцарения Александра I Радищев получил полную свободу; он был вызван в Петербург и назначен членом Комиссии для составления законов. Вместе со своим другом и покровителем Воронцовым работал над конституционным проектом, озаглавленным «Всемилостивейшая жалованная грамота».

Существует предание об обстоятельствах самоубийства Радищева: позванный в комиссию для составления законов, Радищев составил проект либерального уложения, в котором говорил о равенстве всех перед законом, свободе печати и т. д. Председатель комиссии граф П. В. Завадовский сделал ему строгое внушение за его образ мыслей, сурово напомнив ему о прежних увлечениях и даже упомянув о Сибири. Радищев, человек с сильно расстроенным здоровьем, был до того потрясён выговором и угрозами Завадовского, что решился покончить с собой: выпил яд и умер в страшных мучениях.